• 

Маша 7,5 лет

Разбираем менуэт Кригера: нота за нотой, интервал за интервалом — одолели несколько тактов. Кто о чем, а я снова о разборе.

Минут через пять Маша спрашивает:
— А мы сегодня будем играть в «Белого медведя»?
— Да, давай сыграем ближе к концу занятия.
— А в полет на воздушном шаре?
— Нет, в полет не успеем, у нас сегодня много дел.
— Понятно…

Пыхтим дальше. Хочу рассказать про «Белого медведя». Это упражнение из репертуара детской группы Алексеевской гимнастики выручает меня всегда, дети его обожают. Выглядит оно примерно так.

Звучит драматичная, стремительная музыка. Кажется это один из этюдов Черни, но могу ошибиться, я когда-то давно его выучила и играю наизусть. Охотник–ребенок убегает от Медведя-меня, догоняющего Охотника большими скачками. Поскольку я сижу за роялем, моя задача напустить страху и изобразить погоню, не сходя с места. С последним аккордом Охотник падает на землю и прикидывается мертвым. Дальше игра продолжается без музыки. Медведь подходит к Охотнику, обнюхивает его и по очереди приподнимает и отпускает каждую руку и ногу Охотника. Тело Охотника в этот момент должно оказаться полностью расслаблено. И тогда отпущенные в воздухе руки и ноги камнем падают на пол. Медведь понимает, что есть такого Охотника он не станет, и уходит восвояси. Перехитривший Медведя Охотник вскакивает. Все это развлечение длится минуты три, а дети каждый раз приходят в неописуемый восторг.

Но пока мы продолжаем усердствовать, «Медведь» ждет своей очереди в конце урока. Проходит еще полчаса. Ага, ну вот, кажется, начинается:

— А сколько мы уже позанимались? А сколько нам осталось? А что это за галочка в нотах? Нет, все-таки чтоэтозагалочка чтоэтозагалочка?

Иииииии – БУМ! на клавиатуру головой и ладошками. Только хвостики подпрыгивают.

— Смотри, — говорит Маша, — какие красивые аккорды у меня получаются!

Иииииии бац-бац-бац по клавишам, и еще раз, уже другое, бац-бац-бац, зато уже на правой педали.

Говорю:

-Да, довольно красиво, правда. Только ты устала. Хочешь, отдохнем? Можем отдохнуть. Вообще, это нормально, когда человек трудился, а потом устал.

И вот тут мне придется остановиться, потому что не знаю толком как описать то, что произошло дальше.

Если одним словом — мультфильм. В глазах Маши вспыхнул какой-то прямо-таки волшебный свет. И вдруг все закружилось в стремительном вихре: все на свете Свинки Пеппы и Маленькие колдуньи, Прекрасные принцессы, Золушки, Красавицы в бальных платьях, Пеппи-Длинные-Чулки, Цветики-Семицветики и еще кто-то, кого я не успела разглядеть за эти 3 секунды. Восхитительная сказка, которая уже почти стала реальностью, оставалось только сказать «Да, я устала!!!».

И вдруг все исчезло, экран погас, в кинотеатре включили свет. И взгляд Маши изменился. А потом она опустила глаза. И тут я увидела и поняла, что она… прощается с ними. Маша посмотрела на меня и серьезно сказала:

— Знаете что, давайте лучше продолжим заниматься.

Милая Маша, спасибо тебе, ты сделала мой день. Ты не устала, ты знала об этом и не стала разменивать мое доверие. Ты приняла трудное, но честное решение по отношению к нам обеим.

И мы продолжили и доучили правую руку до репризы. Зато еще через 15 минут Маша без предупреждения вскочила:

— Все, теперь я устала!

Она нырнула под рояль и достала лошадь с крыльям (зачеркнуто) голову лошади на палочке, схватила с подоконника медный, в нашем случае охотничий, рожок и прокричала:
— Я готова!

И мы побежали.

• 

Маша, 7 лет

Учим «Моего Лизочка» П. И. Чайковского: легкое переложение для двух рук, в котором используется музыка только первого куплета песни.

— Знаешь, — говорю я, — а ведь это на самом деле довольно длинная песня. В ней много куплетов и очень необычные стихи.

Маша живо интересуется, насколько она длинная (ведь это дает определенные шансы подольше потянуть время) и, не задумываясь, соглашается на мое исполнение оригинального вокального варианта.

Начинаю петь и играть, слова всех семи куплетов помню наизусть, так как недавно учили с баритоном. Делаю остановку после каждого куплета, чтобы разобраться в диковинной лексике. Маша внимательно слушает, задает уточняющие вопросы. Поди пойми с первого раза, что это за накрахмаленные манишки, фаэтоны, зонтики для тени и прочие башмачонки из скорлупы рачонка. И почему все это он, таракан такой, еще и заказал. Маша внимательно слушает мои объяснения.

Но вот мы доходим до последнего куплета. Я продолжаю играть и петь. И, если до этого музыка в куплетах была похожа, то теперь она резко меняется. Она как бы бубнит на одной низкой ноте в вокальной партии. А слова такие: «он наткать себе холстины пауку из паутины заказал, заказал».

— Ой, а почему музыка звучит на такой низкой ноте? 
— Ну, потому что изменились слова, вот послушай. 
Слушает. Глаза становятся большими-пребольшими.
— Ой! –вскрикивает и тут же закрывает руками рот, — ведь это в музыке изображается, как паук плетет паутину, — говорит шепотом.

А знаете, что это было только что? Человек впервые в жизни сам услышал и почувствовал, что такое язык музыки. Золотой момент, между прочим. То, ради чего вся эта бодяга и затевается. Раз в жизни бывает. А у кого-то так ни разу и не бывает.

А куплет про грецкий орех, из которого он «сделал стул, чтоб слушать эхо» давно напоминает мне эпизод из «Маленького принца», двигающего стул по своей планете, чтобы наблюдать закат снова и снова. Но я никому об этом не рассказываю, чтобы не путать. 
——————————————————————————-
П. И. Чайковский «Детская песенка» («Мой Лизочек»), стихи К. С. Аксакова

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из крыльев комаришки
Сделал две себе манишки,
И в крахмал, и в крахмал!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из грецкого ореха
Сделал стул, чтоб слушать эхо,
И кричал, и кричал!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из скорлупы яичной
Фаэтон себе отличный
Заказал, заказал!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из скорлупы рачонка
Сшил четыре башмачонка,
И на бал, и на бал!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал
Что из листика сирени
Сделал зонтик он от тени,
И гулял, и гулял!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что, надувши одуванчик,
Заказал себе диванчик,
Тут и спал, тут и спал.

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что наткать себе холстины
Пауку из паутины
Заказал, заказал.

(1881)

• 

Илюша, 8 лет

Этот мучительный процесс, разбор нового произведения. Кто знает, тот поймет. И почему нельзя его как-то пропустить или не заметить. И почему нельзя легко и радостно заниматься весь урок транспонированием (подбирать одну и ту же мелодию от разных клавиш) или петь нотами или многократно играть наизусть давно выученные пьесы. У Илюши очень хорошие слух и память, он замечательно справляется со всеми «слуховыми» заданиями, но вот разбор…

Вот уже последние пять минут Илья героически держит оборону. Он трижды роняет с пюпитра и кладет обратно ручку, несколько раз пытается увести разговор в сторону, и даже отодвигается от клавиатуры настолько, чтобы всем своим видом показать, что даже прямыми руками нет никакой возможности достать пальцами до клавиш, а ноты ему и вовсе не видно. Но его силы на исходе.

Даже сейчас, когда его арсенал неумолимо истончается, Илья продолжает сражаться, как лев. Закатив глаза, он почти лежит на спинке стула и хрипло вздыхает. И мы оба понимаем, что через несколько секунд Илюше ничего, ничего не останется, как выпрямиться и все-таки начать считать линейки ненавистного басового ключа. Тают последние мгновения. Впереди – 8 тактов двуручного отрывка, который Илья выбрал для изучения из трех мной предложенных. 8 тактов игры в морской бой.

-Ре? – мимо.
-Фа? – мимо.
-Ми? – попал.

Впереди еще семь с половиной тактов. В глазах Илюши невыразимая, отчаянная скука, но мы продолжаем продираться. Конечно, Илюша мог бы прекрасно за самое короткое время выучить пьесу «с рук», но в этом случае он не получит навыка чтения с листа.

-Тебе скучно, — говорю я.
-Да. Знаешь что, давай проведем с тобой эксперимент. Сейчас ты сыграешь этот отрывок три раза.
-АААААА! (это крик раненого бизона).
-Первый раз будет ужасно, — продолжаю я, — ужасно неприятно. И тебе будет страшно противно играть. Второй раз тебе тоже будет не очень приятно, но уже не так, как в первый. А третий, по идее, должен пройти легче, чем первые два. А я буду во всем тебе помогать. И я обещаю тебе, что после третьего раза ты почувствуешь что-то вроде облегчения.

Кстати, на это разъяснительный спич у меня не больше минуты, пока внимание Ильи снова не улетело в окно.

Илюша обреченно кладет свинцовые руки на клавиши. Первый – пошел.

— Молодец, — говорю я. Самое страшное позади. Теперь давай второй раз.

Тучи постепенно рассеиваются. И вот уже давно пройден третий, четвертый, пятый раз, а Илюша все повторяет и повторяет, улучшая игру с каждым разом. Сам!

Вот так простенькое двухголосное сочинение становится символом преодоления и победы воли. Главное не дать шанса усомниться в успехе.